Интернет – это необъятное кладбище. Куда ни глянь, мы видим отголоски, остатки, тени людей, которые когда-то были.

Я знал очень многих здесь. Если начистоту, то не один мой знакомый за всю осознанную жизнь не пришёл не отсюда. Это прибежище запуганных и отчуждённых – как и самовлюблённых экстравертов. С 13 лет я ходил по этому кладбищу и находил других таких же, как я.

Мой первый и второй друзья (слово-табу на данный момент) были встречены на просторах чатов. И один, и второй не продержались долго, но с тех пор претендентов на звание не было. У меня было много приятнейших собеседников. Когда мне было 12 и 13 лет, со мной в ICQ почему-то беседовали люди вдвое старше, и диалог, каким-то образом, получался.

Тогда мне говорили, что я звучу старше своих лет, а теперь – что моложе.

Многочисленные форумы и дневники подарили множество замечательных людей. Кто-то знал совершенно разного меня – фандомного меня, помешанного на звёздной саге, сформировавшей всю мою жизнь; декадентского меня (похожего на меня здешнего), вещавшего о тяготах жизни подростковой на полях блогов; дурного меня с нелепым чувством юмора и наглостью. Яркие люди, другие люди, тихие люди. Люди с неповторимыми никами и крайне неизобретательными никами. Казалось, они навсегда.

Затем, в один день, пропадал один. Потом – другой. Ты не спохватишься, пока не поздно. ICQ легко взломать, но как выследить пропавшего, если знаешь только его ник?

Меня никогда не волновали имена. Я не люблю их. Как клеймо, их наносят без нашего согласия. Ник – это личное, настоящее. С него начинается суть человека – даже если выбран он, кажется, случайно. Я никогда не спрашивал имён человека. Я могу общаться с ним 15 лет, и не знать ни имени, ни деталей жизни. Работа, учёба, личная жизнь? Это не то, что важно в человеке. Важно лишь ощущение, и, порой, нелестно признаюсь, идея человека. Рутина нас опошляет, но в вялотекущем разговоре ни о чём, без визуального контакта, мы – это мы.

Когда мне было 12, парень по имени Крис рассказывал о любимой музыке. Когда мне было 14, я упоённо беседовал с американкой на ломаном английском. Она была очаровательным существом, которая тащилась от Rammstein, что меня поражало, ведь те пели на немецком и высмеивали США.

Как дитё цифрового века, я ностальгирую не по бетону и географии, а по коду HTLM. Одни из самых тёплых воспоминаний – бежевый форум, посвящённый фантастике, от шведской создательницы. Все писали на английском, а главное правило гласило – be nice to each other. Я не знал английский, пользовался переводчиками, но всё равно завёл разных друзей. В 2014 году, спустя 10 лет после моего там появления, форум законсервировали, немного разбив моё сердце. Все знакомые исчезли в недрах распроклятого Facebook, и лишь одна девушка из Америки продолжила общение по электронной почте. Мы до сих пор обмениваемся бумажными открытками по праздникам.

Какой-то человек, такой же запуганный, как я, нашёлся здесь, на Дайри, какой-то месяц назад. Когда я увидел его комментарий у себя в дневнике, я не мог уже ответить – он успел удалить свою страницу. Я ничего не знал о нём и не узнаю.

В этом суть сетевого общения. Возможно, в этом была суть раньше. Какое-то время у меня была армада друзей или знакомых, которых я никогда не видел, а теперь – практически пустота. Одна девочка, с которой мы дружим по сети с 2004 года, продолжает оставаться на связи, но взаимопонимания и тепла между нами нет. Время меняет людей.

В моей жизни у меня никогда не было человека, которого принято называть «другом», но было много тех, кем я берёг. Но Интернет – это кладбище. Когда спохватишься, будет поздно. Этот несвязный текст я посвящаю всем, кто пропал и теплится в моём сознании. Рано или поздно вы уйдёте и из памяти.